Требуется для просмотраFlash Player 9 или выше.

Статистика сайта

Недавно в Витебском государственном университете им. П. Машерова прошла международная научно-практическая конференция «Война 1812 года: события, судьбы, память». Одним из ее участников был известный военный историк, научный сотрудник Института военной истории Военной академии Министерства обороны России, доктор исторических наук Андрей Михайлов.

– Андрей Александрович, каковы сегодня основные направления изучения истории Отечественной войны 1812 года? Историки сделали уже все открытия или нас ждут сюрпризы?

– Исследователям этой темы еще предстоит установить немало интересных фактов и событий, хотя я не исключаю и возможность каких-либо концептуальных открытий. В подтверждение всегда привожу знаменитую военную галерею в Зимнем дворце Санкт-Петербурга, где собрано более 300 портретов генералов и участников войны 1812 года. О скольких из них мы можем рассказать в подробностях? Да, у всех на слуху Михаил Барклай де Толли, Петр Багратион, Петр Коновницын, но есть еще и барон Винцингерод, Даниил Шуханов, Дмитрий Курута, Лев Яшвиль и многие другие, сведения о которых утрачены. Так что одним из направлений исследовательской работы является «оживление» новых персоналий, работа с биографиями. Другая актуальная тематика, на мой взгляд, связана с наличием большого количества дискуссионных моментов вокруг событий той войны. Например, во всех учебниках мы читаем о гениальности замысла Михаила Кутузова при знаменитом Тарутинском маневре, а Лев Толстой в романе «Война и мир» пишет, основываясь на мемуаристике, что изначально полководец собирался делать совсем не то, что получилось впоследствии... Кроме того, есть еще много интересных сюжетов, которые неизвестны или мало изучены. На конференции были представлены доклады об антинаполеоновской пропаганде среди прибалтийских немцев, о работе «летучей» типографии в русской армии.

– Тема вашего выступления связана с «Войной и миром». Чем вызвано обращение к роману в контексте исторического знания?

– Дело в том, что офицеры Русской армии очень настороженно и критически встретили произведение Толстого. Среди его критиков были крупнейший военный теоретик и педагог, генерал от инфантерии Михаил Драгомиров, военный историк Модест Богданович, публицист и военный педагог Николай Логинов и другие знаковые для своего времени деятели. Я попытался разобраться, в чем конкретно они возражали писателю и с чем были не согласны. Дело в том, что Лев Толстой, будучи участником военных кампаний, хотел показать «непарадную» войну, то есть то, что через много лет назовут «окопной правдой». Кроме того, писатель, придерживаясь идей исторического фатализма, считал, что крупные личности не играют никакой роли, так что роман стал попыткой борьбы с официозным описанием событий, со штампами, которыми «обросла» война. На мой взгляд, при этом он, что называется, стал «заговариваться», утверждая о бессмысленности Бородинского сражения, что Кутузов велик, потому что ни во что не вмешивался и т.п. Понятно, что профессиональным военным это пришлось не по вкусу, а в ходе развязавшихся дискуссий было открыто много тем и новых источников, тем самым роман дал значительный толчок развитию историографии.

– Сегодня в Беларуси активно обсуждается само название войны и предлагается ее именовать, например, кампанией по изгнанию наполеоновской армии за пределы Беларуси. Как вы считаете, для белорусов война была также Отечественной?

– Несомненно. На территории современной Беларуси разворачивались важнейшие военные действия, произошли знаменитые сражения под Полоцком, Чашниками, Клястицами и др. Не надо забывать и тот факт, что именно здесь пехотный корпус Петра Витгенштейна прикрывал направление на Санкт-Петербург, ведь помимо основного удара на Москву Наполеон двигался и в том направлении. Кроме того, в составе армии участвовали в боях и уроженцы белорусских губерний. Почему война называется Отечественной? Люди разных национальностей объединились перед лицом очень страшной угрозы, Наполеон имел жесткие политические планы превращения Российской империи в третьестепенную державу. Также необходимо помнить, что в политической борьбе с Россией Наполеон активно использовал идею величия Речи Посполитой… Я убежден: несмотря на то, что Беларусь на тот момент не была оформлена в самостоятельное государство, белорусы с полным правом могут называть войну Отечественной.

– Если проводить параллели между двумя Отечественными войнами 1812 и 1941-1945 годов, то когда, на ваш взгляд, общество будет готово воспринимать ту самую «окопную правду», другую, пусть и не самую удобную, приятную, но правду о боевых действиях?

– В этом вопросе надо быть предельно корректными. Есть вещи, которые я знаю как профессиональный историк и никогда не буду выносить на широкую публику, уж прошу не принимать это за двоедушие. Не надо забывать, что историческое исследование – это род профессиональной деятельности, как врачевание и т.п. Да, есть «окопная правда», но она не должна перевешивать политический и глобальный смыслы событий. Давайте с большим пониманием относиться к людям, которым больно и тяжело ее воспринимать, тем более, что понять – не всегда значит оправдать… Вместе с тем, «окопная правда» должна быть все-таки правдой. А наше общество в определенной степени уже готово воспринимать ее, хотя правда должна быть дозированной – это очень сильнодействующее лекарство…

Сергей Кочетов, «НС».