Требуется для просмотраFlash Player 9 или выше.

Статистика сайта

Эта пожелтевшая фотография из семейного альбома мне особенно дорога. На ней запечатлен мой отец Сивицкий Иосиф Иосифович в двадцатидвухлетнем возрасте, на фото он справа. В то время мои предки проживали на территории Западной Беларуси, находившейся под панской Польшей, недалеко от местечка Дуниловичи, ныне агрогородка с одноименным названием в Поставском районе.

В марте 1939-го наступил черед и отцу примерить погоны (в армию призывали с 22 лет). Службу начинал в 5-м пехотном полку польского Легиона, сродни нашей гвардии, в школе младших командиров. Воинская часть дислоцировалась в Вильнюсе. Позже он нам рассказывал, что мечтал о карьере военного, поэтому науку побеждать усваивал добросовестно. А разносторонней боевой подготовке уделялось много времени, офицеры муштровали молодежь до седьмого пота.

Врезались в память его воспоминания о занятиях по верховой езде, которые проводились на строевом плацу. Наездники двигались по кругу друг за другом, а офицер, стоя в центре, давал команды на выполнение приемов джигитовки. Если лошадь сбивалась с галопа, то он ее подгонял длинным кнутом, так что нередко доставалось и наезднику. Ну а если во время занятия животное останавливалась для исполнения естественных нужд, то здесь ничего не оставалось, как снять с головы шапку и все «добро» принять в нее – строевой плац и в то время был особенным местом, можно сказать, лицом воинской части. В противном случае после окончания занятия хозяин лошади брал в руки метлу и всю ночь драил до блеска огромную площадь всего строевого плаца.

Увольнения из расположения части предоставлялись только тем, кто успешно осваивал военную науку. Во время своего первого выхода в город отец с с боевым товарищем зашли к местному фотографу. За отдельную плату тот предложил сшитый из офицерского сукна китель, который подходил всем, поскольку на спине был на шнурках. Сослуживец отказался, а отец решил щегольнуть, не пожалев за услугу последний злотый. На фотографии хорошо видна разница между настоящим армейским обмундированием и муляжом. К слову, шапка в польской армии того времени среди военных имела два названия – рогатывка и конфедератка. Первое происходило от характерных рогов, образуемых углами тульи. Но отец всегда называл ее конфедераткой, это название корнями уходит в историю Польши и больше имело популярность среди шляхты.

После окончания учебного подразделения отец попал в полковую артиллерию. А служить в войсках, которые считаются богом войны, было престижно. К тому же это был дополнительный шанс выжить в предстоящей кровопролитной бойне, ведь артиллеристы в атаку первыми не поднимались, хотя и обеспечивали ее успех.

Карьеру военного Иосифу Сивицкому в армии Пилсудского сделать не удалось. 1 сентября 1939-го Германия напала на Польшу, началась Вторая мировая война. Легионерский полк командование берегло и решило под его прикрытием выйти в Румынию. Но под Шепетовкой (Украина) воинская часть в конце сентября практически без боя в полном составе была пленена Красной Армией. В первые же дни офицерский состав изолировали, и в дальнейшем их постигла трагическая судьба: все были расстреляны под Смоленском в Катыни.
Рядовой и младший комсостав из числа белорусов с утра до вечера был занят на строительстве дороги Львов – Киев. В короткую минуту отдыха отец однажды выбрал подходящий момент и спросил политрука, правда ли, что на родине бесплатно раздают землю? Тот, ухмыльнувшись и для убедительности сделав соответствующий жест рукой, ответил, что «чего-чего, а уж земли всем хватит по горло». Отец так и не признался нам, что подтолкнуло его – желание быстрее заполучить свои сотки или появившаяся тревога на душе после загадочного обещания политрука, но в ближайшую ночь вместе с земляком он бежал из плена.

Земли в личное пользование Иосиф Сивицкий получил достаточно и бесплатно. Построил дом, создал семью, но началась Великая Отечественная война. Затем были подполье в оккупированной фашистами Вилейке, партизанский отряд, 2-й Белорусский фронт. Для наводчика знаменитой «сорокопятки» война закончилась под Кенигсбергом тяжелым ранением. Один из осколков, застрявший в легких, военные врачи поначалу не заметили, а после войны было решено его не тревожить. Так отец всю оставшуюся жизнь и проносил в себе кусок свинца.

Первые свои военные университеты я прошел в раннем детстве у отца. Игрушками у меня и братьев были танки, пушки и автоматы, сделанные его руками. Не став военным, он стал плотником и столяром от Бога. В округе не было дома, где бы он не приложил свои руки. «Да пана Юзафа», как его называли сельчане не только за мастерство и качество работы, но и за умение ладить и общаться с людьми, всегда были очереди на год вперед.

Отец пережил две войны, но третья, в которой ему самому не пришлось участвовать, для него оказалась самой тяжелой. Я никогда не забуду его слова, когда в октябре 1987 года в наш дом пришла страшная весть о гибели моего младшего брата Романа в Афганистане: даже в самом страшном сне он никогда не мог представить, что когда-либо придется провожать своих сыновей на войну.
А потом и меня отправили в чужую страну выполнять интернациональный долг. Накануне на несколько дней  приехал, чтобы попрощаться с родными. Мы много с отцом разговаривали о смысле жизни, философствовали на тему возникновения войн и вооруженных конфликтов. Во время очередной беседы он преподал урок выживания на войне, которому меня не учили ни в военном училище, ни в академии. «Запомни, сынок, снаряд дважды в одну воронку не падает, а если пуля просвистела, то она не твоя». Сколько раз об этом уроке я вспоминал там, в горах Гиндукуша…

Пятнадцать лет как не стало отца, в два раза больше – с тех пор когда он в последний раз взял в руки рубанок, но сейчас в деревне Гулидово и ее округе на Глуботчине стоят и радуют глаз его творения – дома, в которых, надеюсь, живут счастливые люди. Как жаль, что мимо них мы не можем пройтись все вместе, как много лет назад.

Артур Матеюн, «НС».