В современном мире люди все больше беспокоятся о карьере, чтобы повысить свой заработок. А как же! Детей-то надо на что-то кормить. Правильно: и кормить, и одевать, и дать достойное образование. Но без любви и душевной теплоты родитель превращается в… спонсора, к которому даже взрослое чадо обращается разве только за деньгами, а не чтобы поделиться радостью или другими переживаниями.
Случается и наоборот, когда чужой человек становится ближе и роднее, чем биологические родители.
Об одной такой женщине нам хотелось бы рассказать читателям.

Зайти в гости к Наталье Максимовой, приемной маме со стажем из деревни Фролковичи, нам посоветовали в Улльском сельсовете Бешенковичского района.
Хозяйка встретила в своем доме гостеприимно, хотя и отказывалась понимать, почему ее семьей так интересуется пресса.
– Мои дети самые обыкновенные, – говорит Наталья Викторовна. – И семья у нас обыкновенная: дружим, ссоримся, помогаем друг другу…
Эта удивительная женщина стала настоящей мамой для пятерых(!) обездоленных детей. Имея родную дочь-подростка Настю, Наталья Викторовна с мужем Владимиром Анатольевичем шесть лет назад приняли в свою семью еще Олю, Сашу и Дашу, родных сестер и брата. А больше года назад забрали из приюта двух подростков, сперва Марину, потом Вадима.
– Маринка сама ко мне попросилась. Я ведь ее к тому времени уже знала. Она была в приюте раньше с моими первыми детьми. Потом ее забрали, но опекун то ли не справился, то ли еще что… А я не против была ее взять. Тем более если ребенок сам просит. Хотя наладить с ней контакт было сложно. У Маринки ведь не было никаких ограничителей: это можно, это нельзя. Но в последнее время она сильно изменилась. Стала очень заботливой, внимательной. Подтянулась в учебе, даже я была поражена. Хотела оканчивать среднюю школу, чтобы подольше в семье побыть. Но я ей сказала, что никуда от нее не денусь, а попробовать поступить в колледж стоит. В Витебск она поехала вместе с Вадимом. Марина на секретаря-референта учится, а Вадим будет лесным техником. Дружба у них прочная.
– А почему вы вообще решили стать приемной мамой? И как хватило смелости поначалу взять сразу троих?
– Я социальным работником была, привыкла о ком-либо заботиться. С мужем сначала думали одну Дашку забрать из приюта. Ей тогда девять лет было. Самый возраст! Когда сказали, что у нее есть брат Саша, я задумалась: ну не разлучать ведь родню! Но когда выяснилось, что есть еще и Оля, да ей к тому же 15 лет… Вот тут я испугалась. Видала я у нас в поселке 15-летних… Размалеванные, вовсю гуляют, курят, пьют. В приют мы поехали с моей Настей. Я ее отправила с Олькой поговорить. Подумала: они ведь почти одногодки, найдут общий язык. Настя вернулась и выдала: мол, не бойся, ма, Олька вся «затюканная», справишься ты с ней с твоим-то упертым характером. Забрать детей без их согласия нельзя, потому я Оле дала свой номер телефона со словами: позвонишь мне, если решишься.
А сама-то раздумывала еще, боялась, что не справлюсь. Сложно и с одним ребенком, а с тремя… Но Сашка подтолкнул. Он меня как увидел, говорит: вы из детдома? Нет, отвечаю, хочу вас в свою семью взять, если вам понравлюсь. А он в ответ: так я прямо сейчас с вами поеду, быстренько соберусь. Детки ведь все не хотят жить в государственном учреждении. Вы бы видели, в каком состоянии они туда попадают: худые, с болячками, вшей полно, никак не вывести. Хоть и кормят их в приюте хорошо, обихаживают, но там запретов много. А они с детства сами себе предоставлены. Это детдомовские более привычные к строгому распорядку. И вот тогда Сашка попросил: возьмите нашу Олю… Иначе ее бы отправили в школу-интернат в Сенно, а младших – в Дисну. Сроки нахождения в приюте подходили к концу.
– И вы решились?
– Не сразу. Я взяла их к себе на Пасху, чтобы они на праздники в семье побыли. Первой Дашку привезла, Олька потом позвонила – ее забрала. Саша тогда болел, в больнице лежал. А уж после праздников я окончательно определилась: все втроем будут у нас жить.
– Проблем много было?
– Не то слово! Сперва выхаживать их пришлось, лечить. Дашка поначалу вообще не разговаривала. И сегодня еще проблемы со здоровьем остаются.
– Выходит, вы не то что тройные хлопоты на себя взвалили, а просто невероятной тяжести груз! А как ваша родная дочь отнеслась к тому, что приемным детям столько внимания?
– Спокойно, мы ведь с ней вместе решение принимали. Конечно, бывали и ссоры. Настя часто с Ольгой конфликтовала. Только я не встревала: сами разберутся. И правда, теперь они не разлей вода, всеми секретами друг с дружкой делятся. Я детям всегда об одном напоминала: вы все разные, но, хоть у вас есть мы с папкой, держитесь больше друг дружки, стойте горой один за одного. Никто вас больше не сможет лучше защитить. И Сашка, хоть он и самый ласковый из моих детей, но, когда кто обижает девочек, таким страшным становится, что даже я пугаюсь. Когда в семье появились еще Марина с Вадимом, остальные их довольно быстро приняли. Наверное, потому что повзрослели немного. Бывало, обижались, если Марине больше обновок покупала. На что я отвечала: а вы вспомните, в чем вы поначалу были. Они притихли, согласились.
– Как дети вас называют?
– Мамкой. Даже Марина. Только Ольга долго не звала. За глаза-то всегда говорила «мамка», а вот мне самой – нет. Только когда собралась ехать в колледж поступать, впервые нам с отцом в лицо сказала: «Ну, пока, мамка с папкой!». Этим летом она замуж вышла. Настя моя в Глубоком живет и работает, ей уже 22. Вадим чаще у своей родной бабки бывает, когда приезжает из Витебска. При нас только Сашка с Дашкой остались, в девятом и восьмом классах учатся. Но каждые выходные семья собирается вместе. Ольга с мужем приезжает. А какие они мне открытки присылают! И в каждой – самые главные слова: спасибо, мамочка, что ты у меня есть.
– Не думаете еще кого-нибудь на воспитание взять?
– Мне недавно предлагали приютить маленького мальчика, дошкольника. Но я отказалась, потому что, имея такое большое подсобное хозяйство, не смогу как следует присматривать за малышом. Ему ведь куда больше внимания нужно.
– Если не секрет, какая зарплата у приемной мамы?
– Раньше, пока у меня все под опекой были, где-то 600 тысяч в месяц. Теперь не знаю, сколько будет. Но и муж старается пополнить семейный бюджет: он социальный работник, а сейчас еще кочегаром в котельной подрабатывает. Есть доход и от продажи продуктов со своего подворья.
– И много хозяйство дает?
– У нас две коровы, телка, кролики, индюки, индоутки, куры, пчелы… Все есть, что можно держать в деревне. Основную часть продуктов сами потребляем, а что в избытке, то продаем. Это мед, яйца. Молоко каждый день езжу сдавать в Уллу, в месяц выручаю иногда около 600 тысяч. Земли у нас около гектара, обрабатываем на своем тракторе. И людям помогаем. Косилка, культиватор, плуг – все свое. Дети помогали и продолжают помогать, если что надо. Но я их никогда не заставляла, все личным примером. Хочу, чтобы мои ребята как следует насладились беззаботной порой.
– А вы сами всю жизнь на земле работаете?
– Я родом отсюда. Но по молодости оказалась в Москве. Окончила там текстильный, работала пять лет. Как-то не заладилось в большом городе, вернулась домой к маме. Вышла замуж. Совхоз тогда был у нас крепкий. Мужу сразу новый трактор, комбайн дали. Этот дом сов­хозный мы выкупили. И работа на земле мне пришлась по душе.
– А работа мамы?
– И она тоже. Та отдача, любовь, которую я получаю от детей, мое самое большое богатство.

Екатерина Князева, «НС».