Побывав в Национальном академическом драматическом театре им. Якуба Коласа, я узнала, как появляются на свет шикарные вечерние наряды для дам, строгие сюртуки для мужчин, красочные одежки персонажей детских сказок. И где они хранятся во время «заслуженного отдыха» после спектаклей.

Светлана Макаренко – художник Национального театра им. Якуба Коласа.

В 1993 году после окончания кафедры художественного проектирования ВГТУ Светлану Макаренко, как это принято говорить, судьба случайно забросила в театр. И молодой специалист вскоре поняла, что профессия театрального художника – это ее. Не одному десятку образов героев и героинь спектаклей она придала неповторимый внешний вид. Теперь Светлана Петровна не может даже представить себя в другой профессии.
Застать в рабочем кабинете Светлану Макаренко очень сложно. Работы в пошивочных цехах и мастерских много, и именно ей нужно следить за созданием точных образов героев.
– Театр – дело коллективное, – говорит Светлана Петровна. – Задача режиссера – договориться с художниками, хореографами, музыкантами, объяснить им, как он видит спектакль в целом и что хочет донести до зрителя. А затем художник с помощью выразительных средств, то есть костюмов, декораций, обязан заставить зрителя поверить в происходящее на сцене, легко окунуться в ту эпоху, которую представляет постановка.
Хотя иногда бывает так: знаешь, что костюм соответствует времени, сделаешь его правильно, но не будет в нем той изюминки, которая полностью передаст характер героя. Или наоборот: одежда говорит сама за себя исключительно за счет каких-то отдельных деталей. К примеру, к спектаклю «Женитьба» по пьесе Гоголя главной героине актрисе Т. Скворцовой я придумала огромных размеров платье с такими же огромными цветами. И, по-моему, образ дамы, которая безумно хочет выйти замуж, удался. Попадание в точку – это, наверное, и есть вдохновение, которое описать невозможно. Ведь у художника время не делится на рабочее и свободное, он живет поставленными задачами до тех пор, пока не состоится премьера спектакля. Порой идея может прийти ночью, и ты тут же увидишь законченный внешний вид постановки. Главное – точно передать режиссерский замысел. И когда всем это удается, тогда и получается что-то стоящее.
Но не стоить забывать, что наряд актера должен быть еще и максимально комфортным. Если мы наденем на актрис настоящие корсеты, то они не смогут и слова сказать, не то что играть, петь, танцевать. Поэтому после эскиза начинается долгий путь создания реальных элементов одежды, с подбором тканей, фурнитуры, обуви, головных уборов. И тут любой театральный художник сталкивается с рядом препятствий. Часто в магазинах сложно найти нужные ткани необходимой расцветки, поэтому мы сами их красим, старим, если нужно, перешиваем старые вещи. Ведь со сцены многие современные ткани просто не смотрятся. То же касается и готовой одежды. О чем будет думать женщина, если увидит на актрисе такой же пиджак, как у нее? Точно не о поступках, переживаниях героев. По той же причине и мебель делают на заказ. А вот бутафорская еда и искусственные цветы со сцены смотрятся гораздо лучше, чем настоящие. Сцена – это обман, но зритель в него должен поверить.
Когда эскизы уже готовы, они попадают в руки заведующей костюмерной Лидии Соколовой и ее коллег. На этом этапе вместе с художником ей нужно подобрать из фондов имеющихся костюмов то, что можно перешить для нового спектакля (шутка ли – их там несколько тысяч). В таком случае будет еще и экономия: меньше денег уйдет, чем на пошив новой одежды.
– Костюмы для «визитной карточки» нашего театра – спектакля «Несцерка» – за 20 лет перешивали три раза, в последний раз было затрачено около 47 миллионов рублей, – говорит Лидия Соколова. – Для сравнения, на спектакль «Ён. Яна. Акно. Нябожчык» ушло 1,7 миллиона, «Африка» – 6 миллионов, «Чайка» – более двух. А на костюмы для спектакля «Динозаврики», который сейчас находится в процессе подготовки, траты и вовсе минимальны, весь спектакль «на подборе». И все же кардинальным образом такой подход театральные финансы не спасает, постановки рентабельными сделать не удается. Конечно, во время создания очередного образа героя об этом никто не думает. Все сосредоточено на творческой стороне процесса. В четырех костюмерных хранится не только одежда, но и головные уборы, обувь. С последней, надо сказать, приходится тяжело. Пошить пару ботинок или туфель на заказ очень дорого, поэтому нередко достаем из шкафов актеров бабушкины запасы. Помогают и знакомые, друзья, просто люди, которые рады услужить театру.
При входе в костюмерную у меня аж дух захватило от вида такого изобилия всевозможных платьев. Сейчас «в текучке» 45 спектаклей. Костюмы висят плотно, неосведомленному человеку трудно разобраться, где что расположено. «Вот здесь находится спектакль «Африка», – показывает Лидия Васильевна на самые яркие наряды в костюмерной. – А это «Несцерка». Все костюмы ручной работы, заказывали специально в Минске. Что же касается хранения, то некоторые синтетические ткани, в отличие от натуральных, долго не живут. Есть и «капризные» костюмы, за которыми нужен особый уход. В общем, нужно постоянно стараться, чтобы со сцены актеры смотрелись достойно».
Впрочем, вернемся к самому процессу изготовления. После совместной работы художника и костюмеров эскизы попадают в пошивочные цеха. В театре их два: мужской и женский, в каждом работают по три человека. Чтобы добраться до хорошо освещенных комнат, где гудят швейные машинки, нужно было проделать долгий путь по темным коридорам театра. Складывалось впечатление, что он не очень-то хочет впустить тебя в свою жизнь.
Во время моего прихода на женском пошивочном участке трудились над созданием костюма Барабули для «Динозавриков». Начальник этого цеха Татьяна Смунева говорит, что перед премьерой они могут работать днями и ночами, главное – успеть сделать костюмы вовремя. Иногда, конечно, возникают споры с художником. Но в основном чисто технические. Ведь творческая сторона дела – прерогатива художника.
К нашему разговору подключилась заслуженная артистка Беларуси Татьяна Лихачева, которая заскочила на минутку в цех. Ей всегда было интересно работать с художниками, ведь костюм – это часть создаваемого образа.
Идем в мужской цех. Его начальник Людмила Зеневич работает в театре вот уже 29 лет. Наловчилась шить и фраки, и сюртуки, и кафтаны – все то, чему в швейных училищах не учат. И за эти годы ни разу не пожалела, что из далекого города Курска жизнь забросила ее в витебский театр, где занимается не только любимым делом, но каждый день самым непосредственным образом общается с искусством.
…На этом наша история создания театральных костюмов заканчивается. После пошивочных цехов они начинают свою длинную жизнь на сцене…

Мария Лялькина, фото Антона Степанищева, «НС».