Требуется для просмотраFlash Player 9 или выше.

Статистика сайта

Гостем «Славянского базара в Витебске» был основатель и бессменный руководитель московского Театра на Юго-Западе, народный артист России Валерий Белякович. Во время фестиваля витебляне имели возможность посмотреть два спектакля этого коллектива: «Куклы» и «Мастер и Маргарита».
Театр на Юго-Западе сегодня один из самых посещаемых, на его постановках всегда аншлаги. Это режиссерский театр, он держится на эстетике Валерия Беляковича, которого называют творческим «внуком» Всеволода Мейерхольда (так как он учился в ГИТИСе на курсе Бориса Равенских – ученика самого Мейерхольда).

– У вас в театре есть спектакль – пародия на Аллу Пугачеву, который называется «Встреча с песней». Почему вы решили отойти от классики и поставить такой, явно выбивающийся из репертуара спектакль?
– Можно сказать, что это пародия и на всех звезд «Славянского базара». И появилась эта постановка так. В театре работал замечательный артист Виктор Авилов (к сожалению, он рано ушел из жизни). Виктор решил жениться на нашей актрисе, и мы в качестве подарка на свадьбу придумали постановку, будто молодых поздравляют звезды. Покривлялись немножко, но это так понравилось всем гостям, что стали повторять эту шутку уже как спектакль. Он и по сей день в репертуаре. Однажды на эту постановку пришла посмотреть одна из ее героинь – Алла Пугачева. Мы очень тряслись. Но все закончилось благополучно. Более того, сцены из этого спектакля попали в фильм об Алле Пугачевой, который называется «Пришла и пою».
– Вы работаете и с другими театрами. Насколько свободны на чужой сцене? Трудно соединить эстетику Театра на Юго-Западе и МХАТа имени Горького, которым руководит Татьяна Доронина, где вы поставили «Мастера и Маргариту»?
– Каждый режиссер не прочь поработать с другим театром. У меня тоже периодически возникает желание вырваться за пределы своего театрального подвала. Впервые во МХАТе я ставил спектакль лет 20 назад. Тогда театр только разделился на ефремовский и доронинский, и Татьяне Васильевне надо было что-то доказывать, утверждаться. Время было перестроечное, и она предложила мне поставить пьесу белорусского драматурга Алексея Дударева «Свалка». Мне дали всего 15 дней, поскольку была уже назначена премьера. Но, несмотря на сжатые сроки, получился пронзительный спектакль. С тех пор Доронина время от времени меня приглашает, и я ставлю в ее театре спектакли. Конечно, во МХАТе другая эстетика. С Татьяной Васильевной трудно спорить, она привыкла повелевать, у нее энергетика бешеная, но она не влезает в режиссуру. Я ставил спектакли и в других театрах. Восемь лет параллельно был художественным руководителем Нижегородского театра комедии. Работал в Пензе.
– А за границей с какими театрами сотрудничаете?
– В Токио с театром «Тоуэн», где Эфрос в свое время работал. Им пришла идея поставить спектакль «Ромео и Джульетта» на двух языках. Все Монтекки говорили по-русски, а Капулетти – по-японски. Там в каждом городе есть Союз любителей театра. Никакой рекламы не нужно. Куда бы мы ни приехали – всюду нас встречали полные залы. Я ставил у них «Мольера» Булгакова, «Трехгрошовую оперу» Брехта. В Японии после Шекспира любимый драматург – Горький. Пьеса «На дне» для них культовая. И я уже три раза ездил ее ставить. В Америке преподавал режиссуру в Чикагском университете, ставил несколько спектаклей, в том числе и «Мастера и Маргариту». Воланда играл чернокожий артист, это самый лучший Воланд, которого я видел на сцене. У него был такой темперамент! Последний спектакль, который я поставил в Америке, уже в Лос-Анжелесе, в Голливуде – «На дне». Всего спектаклей десять сделал в Америке.
– Вы играющий режиссер. Это страсть или режиссерская жадность?
– У меня было огромное желание стать артистом. Откуда она взялась, такая страсть, – не знаю. Родители ведь были простыми людьми. Отец из Беларуси, с Пинщины, мать из Рязанской области. У нас дома даже книг не было. А я мечтал о сцене. Поступал на актерское, но меня не брали. Окончил училище, отслужил в армии, потом был принят в профессиональную труппу. А некоторое время спустя захотелось сделать свой театр. Нам дали помещение (подвал) на юго-западе Москвы. Делали все своими руками, тащили откуда только могли всякие стройматериалы. Денег никто не давал, но желание сделать театр было огромное. И вот наш театр существует уже 32 года. А продолжаю играть и сегодня, потому что тоскую по сцене.
– Говорят, что театр – искусство грешное. Артистов в прежние времена даже хоронили за кладбищенской оградой. Что думаете по этому поводу?
– Актеры – святые люди. Для меня лучше людей, чем артисты, нет на свете. Они – зеркало нашей жизни, они показывают век, какой он есть, будоражат совесть. Настоящие артисты, которые живут страной, временем, которым есть что сказать. Не могут такие люди быть грешными. В Японии, кстати, артистов называют «приносящие забвение».
– Как относитесь к тому, что ваши актеры снимаются в кино?
– Очень хорошо. Ведь театральный актер – нищий, а в кино платят хорошие деньги. К сожалению, спонсоров, которые дают деньги театру, очень мало. Они тоже в моем понимании святые люди.
– Можно ли сказать, что есть режиссерское братство?
– Режиссеры по большому счету волки-одиночки. Они стоят во главе своей стаи. У многих есть страсть (у меня в том числе) доказать, что он лучший. Я не потерплю, что кто-то еще будет ставить спектакли в моем театре. Недавно я встретил Юрия Любимова на фестивале, поразился этому человеку. Ему 92 года, а как он говорит, какой светлый ум! Господь дает ему. Как понять: он строил театр, и его у него забрали. На светские тусовки я не хожу, у меня на это нет времени.
– Вы сказали, что ваш отец родом из Беларуси…
– С гордостью говорю, что я белорус. Мой отец во время войны «застрял» в Москве, встретил там мою маму, они поженились, и в 1950 году я родился. Каждое лето мы ездим в Беларусь. В белорусской родне все держатся друг за друга, связи не теряют. Когда я получал паспорт, сомнения, какую национальность писать, не было.

Татьяна Пастернак, «НС».  Фото Антона Степанищева, «НС».