Выпускник биологического  факультета ВГУ Дмитрий Шамович с семьей живет на хуторе в Россонском районе. Семь лет назад вместе с женой он приехал в охотничье хозяйство  Красный Бор, чтобы развивать экотуризм.

Новое направление деятельности показалось заманчивым. К тому же аспиранту НАН, орнитологу этот заповедный уголок Витебщины с его богатой флорой и фауной был интересен с профессиональной точки зрения. Как специалист государственного природоохранного учреждения «Эко-Росы» Дмитрий занимается организацией биологического туризма. Этим делом зарабатывает на жизнь. А сфера научных интересов – изучение диких видов животных в естественной природе.
Он держит на хуторе трех волков. Не только для показа туристам. Серых хищников и их хозяина снимают  документалисты Беларуси и зарубежных телекомпаний. В отличие от известного на Западе английского биолога-любителя Шона Эллиса, который живет с волками в стае, спит на голой земле, питается сырым мясом, не пользуется мылом, Дмитрий наблюдает своих подопечных со стороны. Его волчки  живут в вольере, однако считают хозяина своим вожаком и подчиняются ему.
«Чтобы работать с этими животными, надо знать биологию вида, законы стаи и под них подстраиваться», – говорит Д. Шамович.
История взаимоотношений витебского биолога с хищниками началась шесть лет назад, когда одна из немецких телекомпаний запланировала снять в Красном Бору видеофильм о медведях. В качестве «актеров» решили привлечь и волков. Кино такого рода снимается с участием ручных животных. Тогда съемочная группа купила в наших краях молодого волка Тера, который впоследствии погиб. Теперь туристы, приезжающие в Красный Бор, наблюдают за другими хищниками. Их взяли из вольера Березинского заповедника для съёмок фильма «Тропой волка», который в 2007 году снимал белорусский режиссер и биолог Игорь Бышнев.
Воспитателем и кормильцем «артистов» с первых дней появления их на свет стал Дмитрий Шамович. Сейчас волкам по 3,5 года. За это время они стали участниками множества фотосессий, снялись в нескольких фильмах, в том числе и в художественном «Волки» белорусского кинематографиста Александра Колбышева. В прошлом году завершены съемки нового австро-германского фильма «Волки Чернобыля» с участием четвероногих воспитанников белорусского биолога.
– Скажите, Дмитрий, волк действительно высокоинтеллектуальное животное?
– Да, и это подтверждает тот факт, что популяция выжила несмотря на открытую охоту на серых. В нашей стране волк практически вне закона, и любой человек, даже если у него нет охотничьего удостоверения, может уничтожать хищника, изымать волчат из логова.
Но прежде всего это животное социальное. Добывает себе пропитание в стае, где есть определенные правила поведения, живет по законам стаи. Чтобы воспитать волка, надо их знать.
Когда эти хищники становятся половозрелыми, они пытаются повысить свой иерархический статус. В этот период их надо держать в ежовых рукавицах, чтобы не сдать позиций. Это животное мгновенно определяет более слабое существо, в первую очередь женщин и детей.
– Но вы же выпускаете своих волков из вольера?
– Выпускаю. Но когда они на улице, женщины и дети под замком. Летом, когда в лесу бывают люди, я тоже стараюсь волчков не выпускать.
– Поддается ли это животное дрессировке?
– Ну, это же не собака! У волка другая линия поведения. Обучить его жестким командам невозможно. Никто и никогда не видел волка в цирке.
– А так ли страшен волк, как его малюют? За что они впали в такую немилость?
– Волк большой специалист по охоте на парнокопытных – лося, кабана, оленя. Поэтому рассматривается охотничьими хозяйствами как конкурент. Вот они его и прессуют. А лесных парнокопытных подкармливают. Охотничьи угодья  – это ферма под открытым небом. Охота на волка у нас открыта повсеместно. Фактически единственное место, где она запрещена, – это Березинский биосферный заповедник.
– Не грозит ли волкам полное истребление, как во многих странах Западной Европы?
– Я думаю, что не грозит, тем более что мы граничим с Россией, где эта популяция велика.
– Понаблюдать за волками не в зоопарке, а в дикой природе, конечно, чрезвычайно интересно. Но надо полагать, что туристы, в том числе зарубежные, едут посмотреть не только на них?
– К сожалению, белорусы проявляют не слишком большой интерес к биотуризму. ГПУ «Эко-Росы» чаще принимает биологических туристов издалека. Им интересно посмотреть на относительно девственную природу. И, к счастью, нам пока есть что показать. Наше богатство – лес, верховые болота. Объекты наблюдений – это прежде всего птицы, которых нет во многих странах Западной Европы либо их численность мала. Так что для многих зарубежных туристов рябчик, глухарь, тетерев, белая куропатка и другие виды куриных – невидаль. Едут посмотреть на хищных птиц – орлов разного вида, сов. Для подготовленных людей интересна группа дятлов, воробьиные. Они могут оценить уникальность того, что наблюдают.
Что касается млекопитающих, особенно крупных хищных, это всегда интересно, и все хотят это увидеть.
– Конкретно о каких животных идет речь?
– Рысь, медведь, волк. О волках мы говорили. Что касается рыси, это как повезет. Технологий по её привлечению нет нигде. Заказник – не зоопарк, и, слава богу, люди это понимают. Вместе с тем, если вы в лесу, шансы увидеть рысь,  как и других обитателей леса, есть всегда.
– Ну а медведи? Они же в Красном Бору водятся? Туры на них есть?
– Хорошо умеют организовывать такие туры в Румынии, Финляндии, Эстонии. У нас пока это не представляется возможным. Существуют методы привлечения этого зверя, например, для приманки бурого медведя нужно просто регулярно выкладывать корм в одно место, предпочтительно мясные отходы.  А нашим охотничьим законодательством это запрещено.
– Дмитрий, вы автор многих публикаций об организации экологического туризма в нашей стране. Заметно, что этим термином вы пользуетесь нечасто, предпочитая ему другой – биотуризм. Почему?
– Да, мне этот термин не очень нравится в силу размытости понятия. Слишком оно широкое, все свалено в одну кучу: выезд в деревню, сплав на байдарках… На Западе есть несколько неплохих терминов, в частности, nature tourism – природный туризм. К тому, чем я занимаюсь, а это организация туров по наблюдению за дикими видами животных и птиц в естественной природе, больше подходит определение «биотуризм».
– Что, на ваш взгляд, представляет собой грамотно приготовленный, качественный турпродукт в хорошей упаковке?
– Конечно, нужно, чтобы любознательному человеку было на кого и на что посмотреть. Не менее важно, чтобы в фирме, в организации был подготовленный, хорошо образованный человек, который может это показать.
Повторюсь: заказник – не зоопарк, а экотуризм отличается от просто туризма тем, что здесь нет жестко фиксированных объектов наблюдений, таких, как музеи, например. В природе все очень динамично, и необходимо постоянно отслеживать текущую ситуацию, которая изменяется как по сезонам, так и от года к году. Безусловно, какие-то гарантии, хотя бы минимальные, должны быть всегда. Если в программе тура заявлено наблюдение какого-либо вида, то организатор должен приложить максимум возможных усилий для того, чтобы это наблюдение состоялось. Поэтому надо знать места обитания объектов наблюдения. И, соответственно, нужны условия для проживания туристов.
– А как решает эту проблему ГПУ «Эко-Росы»?
– К счастью, в деревне Клястицы есть агроусадьбы. Там туристов накормят, напоят и спать уложат.
– Какое лучшее время для туров в Красный Бор и Синьшу?
– Дикую природу лучше всего наблюдать весной, в начале лета, ранней осенью.
– Максимальное количество групп, которые вы можете принять?
– Если вопрос касается специализированных групп по наблюдению за дикими видами в естественных условиях, то один гид в течение года может организовать максимум 10 конкурентоспособных туров средней продолжительностью около 10 дней. У меня же получается около 5-7 – на жизнь хватает.
– Вам приходилось бывать в странах Западной Европы, знакомиться с организацией природных туров. Есть чему позавидовать?
– Недавно я был в Нидерландах. В плане знакомства с дикой природой там завидовать абсолютно нечему. Её там в принципе нет. Кстати, большинство местного населения против лесов. Может, в силу того, что страна маленькая и люди хотят простора.
– Вам, как понимаю, на хуторе просторно. А не скучно городскому-то человеку?
–Индивидуальное пространство человека – 4 квадратных километра. Мне с семьей на хуторе жизненного пространства достаточно. А скучать здесь не приходится – дел много.

Нина Лукьянова, «НС».