Требуется для просмотраFlash Player 9 или выше.

Статистика сайта

– Зарубежные менеджеры утверждают: чтобы человек раскрыл свой профессиональный и личностный потенциал, он должен несколько раз поменять место работы, – говорит заместитель начальника управления социальной поддержки населения и стационарных учреждений комитета по труду, занятости и социальной защите облисполкома Инна Лахваенко (на фото). – Не берусь оценивать, насколько мне удалось реализовать свой потенциал, но резкая смена деятельности действительно дала возможность шире взглянуть на мир, людей, увидеть жизнь с той стороны, которая в других условиях так и осталась бы закрытой.

По базовому образованию она инженер-строитель. Более 20 лет трудилась в проектном институте «Витебсксельстройпроект».

– В комитет по труду, занятости и социальной защите я пришла в 40 лет. Нравилась работа в проектном институте, но захотелось попробовать себя в другом деле, выйти из привычных, устоявшихся рамок, – рассказывает И. Лахваенко. – Поначалу занималась заказами проектно-сметной документации, контролировала проведение ремонтно-строительных работ, разрабатывала мероприятия гражданской обороны и охраны труда для домов-интернатов. Знакомство с другим миром не было постепенным – он обрушился на меня, как шок, как стресс. «Боже! – думала тогда. – Я и не знала, что у нас столько больных, сирот, немощных стариков – людей, которые стали не нужны близким, от которых отказались родные, которые всю жизнь с самого рождения по домам-интернатам». А еще я тогда поняла, что могу реально им помочь.

– Как справлялись со стрессом?

– Я до сих пор с ним не справилась. К чужому страданию невозможно привыкнуть. Просто эмоциональное отношение уступило место практическим делам. А тогда совладать с эмоциями мне помогал прежний начальник нашего отдела Владимир Лукич Сычев. Мы часто вместе ездили в дома-интернаты, и когда он видел, что чувства начинают меня захлестывать, распределял работу так, чтобы мне доставались нетяжелые больные, а к лежачим и буйным ходил сам.

В первое время работы в комитете я очень много читала психологической, психиатрической литературы и Достоевского. Каждый вечер после работы шла в читальный зал и сидела там почти до закрытия. Мне не хватало этих знаний. Люди, которые живут в домах-интернатах, во многом – как дети, только общий язык найти с ними труднее. Они долго присматриваются, слушают, что и как ты говоришь, и лишь потом, иногда после нескольких встреч, то привет передадут, то открытку или записку, и только после этого можно говорить, что доверие установлено. Они очень хотят быть полезными, участвовать в общем деле, но не знают как. И искренне радуются, когда что-то делаешь вместе с ними, даже если их участие – это переставить цветок, вернуть в угол метлу, принести полочку.

В домах-интернатах области сейчас практикуется привлечение проживающих к интересной для них деятельности – кто-то шьет, вяжет, кто-то двор метет. Но при этом человек чувствует себя нужным, вовлеченным в жизнь группы. Бывает, приезжают в детский интернат родители и искренне удивляются: ой, мой ребенок никогда не пел, теперь поет. Просто до этого не обращали внимания на то, что он хочет и может петь. Еще пример. В Селютском доме-интернате создали кукольный театр, самодеятельная труппа уже не раз выступила с постановками,  а ведь тоже никто раньше не предполагал, что такой театр вообще может быть.

Сейчас, когда мы уже многое сделали по укреплению материально-технической базы домов-интернатов, передали инженерные сети на баланс ЖКХ, у директоров и персонала высвободилось время именно на общение с людьми. Это очень важно.

– Инна Николаевна, я знаю, что ваше участие в жизни стационарных учреждений глубже, чем инспекторские проверки и методическая помощь. Вы организатор и идейный вдохновитель перестройки Дуниловичского психоневрологического дома-интерната. Расскажите, с чего начинался этот проект.

– Несколько лет назад шел серьезный разговор о закрытии интерната в Дуниловичах. Я была против такого решения, в том числе и потому, что там работают очень хорошие, добрые, отзывчивые люди. Нельзя сбрасывать со счетов, что новую работу они в деревне не нашли бы. А еще место, где расположен интернат, словно специально подобранное для таких учреждений – спокойное, умиротворенное. Корпуса расположены в ложбине, куда не задувают даже самые сильные ветра. Кстати, в этом интернате за все время его существования не было несчастных случаев. Словом, я тогда решила, что сделаю все, что в моих силах, чтобы интернат остался. И началась разработка идеи построить там новый корпус. Вначале думали разместить его на возвышенности, но отказались, так как для этого пришлось бы прокладывать новые коммуникации. В итоге сошлись на том, что будут снесены три самых старых корпуса, и на их месте возведен новый. Для разработки проекта пригласили «Витебсксельстройпроект» и «Витебскгражданпроект».

– Не скромничайте, архитектурный проект в немалой степени – дело ваших рук…

– И архитектора «Витебсксельстройпроекта» Марии Лопаревич. Мы обсуждали с ней всё и старались предусмотреть даже малейшие нюансы. Какие комнаты нужны и где их расположить, где поставить перегородки, где будет актовый зал, спортивное помещение, как организовать пространство холлов и общих комнат отдыха и т. д.

– Отталкивались от какого-то типового проекта?

– Типовых домов-интернатов нет, каждый из них строится по индивидуальному проекту. В Дуниловичском воплощено всё, что, исходя из моего опыта работы и видения оптимального устройства жизни интерната, должно там быть. Административная часть – в едином комплексе с интернатом, вход общий, от жилых помещений ее отделяет только холл. Руководство, обслуживающий персонал, подопечные – всегда вместе, живут единой жизнью, как семья. А ведь дом-интернат и есть семья. Очень важно было обустроить внутренний дворик, чтобы каждому стало комфортней. Пациенты там со сложными психоневрологическими заболеваниями, и кому-то, чтобы чувствовать себя в безопасности, требуется закрытое пространство, «защищенная спина», поэтому корпус выстроен буквой «П». Основной идеей при проработке интерьеров было создание пространства, заполненного воздухом и светом, поэтому все холлы дома-интерната – с эркером. Сейчас, когда приезжаю в Дуниловичи, вижу, что это была правильная идея, людям нравится проводить время в холле, там им очень уютно. К тому же в оформлении помещений дома-интерната мы не использовали темных красок и тканей, только теплые оттенки  бежевого, кремового, салатового. Я люблю радость в жизни, красоту и постаралась передать хотя бы их крупицу людям, которые живут  в доме-интернате, чтобы они тоже это заметили.

– Наверное, не всегда легко находить радость?

– Мы иногда сами не хотим ее замечать. Это наша большая ошибка. Сосредотачиваемся на недостатках, отворачиваемся от красивого. Каким бы ни было у меня настроение, каждый раз, проходя по дороге на работу через площадь Победы, обязательно поднимаю глаза на фонтаны. Они и есть та ежедневно необходимая капля радости, а у последнего фонтана мысленно здороваюсь: «Здравствуй, вода!». Казалось бы, несерьезная мелочь, но она задает настрой на целый день.

– А чем увлекаетесь в свободное время?

– Люблю театр. Не все спектакли одинаково нравятся, бывают и неинтересные, тогда смотрю, как играют актеры. Люблю цирк. К чудесам дрессировки животных отношусь спокойно, меня это не трогает. Восхищаюсь воздушными гимнастами, возможностями силы и духа человека. Люблю общаться с друзьями, собираться с ними на даче. Наверное, я потому до сих пор работаю, что мне нужны и интересны люди.

Обожаю своих внуков, их у меня двое. Сын когда-то сказал: «Мама, я исправлю твою ошибку: я у тебя один, а у меня будет двое детей». И исправил.

– А в выборе профессии он по вашим стопам пошел?

– И не только по моим. У меня муж – инженер-строитель, сестра и ее муж – инженеры-строители, племянник – инженер-строитель. Так что его выбор не был оригинальным: он тоже инженер-строитель. По-другому, наверное, и быть не могло. Я много трудилась, часто брала работу домой – в то время мы так жили, это было нормальным. Сын вырос среди чертежей, научился их читать раньше, чем овладел азбукой. Сейчас он живет вдали от дома. А вот я при своей склонности к перемене мест не могу променять Витебск ни на какие столицы. Это мой город, место, где я (нет, не «сгодилась», не люблю это слово) живу, где состоялась как личность.

Татьяна Горнова, «НС».